Что может быть лучше путешествий? Правильно, новая поездка в далёкие и не слишком края. «Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал», — как всегда талантливо однажды спел Владимир Высоцкий. Это можно называть по-всякому: процесс релакса, романтическое приключение, вдохновение-озарение, желание переключиться, отвлечься, в конце концов, побаловать себя любимого, благо есть за что. Суть – не меняется: ты отправляешься в другое измерение, чтобы узнать, посмотреть, услышать, увидеть, потрогать, на худой конец, съесть нечто новое и до сель не изведанное. (Незнакомая пища – вообще повод для диалога с самим собой о правильности выбора).
Думаю, что у большинства соотечественников, по-прежнему, существует некое клише, в отношении того, что «оторваться» по полной на отдыхе, тем более лицезреть экзотику можно только в дальних странах. Конечно, кокосы вместо каштанов падают посреди улицы, а на балконы вместо голубей залетают волнистые попугайчики именно там. Но, если задаться целью и оглянуться по сторонам, кажется, что и совсем рядом, в моём случае – в 15 км от Одессы, можно провести, как пишут в путеводителях, прекрасный тур выходного дня. К слову, я случайно попал в места, которые меня удивили, заставили надолго задержаться, задуматься, а некоторые вещи даже переосмыслить. Речь пойдёт о развалинах, которые хорошо видны с Кишиневской трассы сразу на выезде из Васильевки. За большим ставком на пригорке раскинулись остатки имения, о котором звучит много легенд и домыслов, и хроника событий в котором оставила заметный след в истории Одесской области. Wolfsschanze Волчье логово – именно так часто называют усадьбу (вернее её остатки) в Васильевке, что в 15 километрах от Одессы. Первоначально село называлось Шостка или Шестаково, затем относилось к Бельчанской волости Одесского уезда. До 1923 — Васильевка Мангеймской волости Одесского уезда Херсонской губернии. Ныне — Беляевского района Одесской области. Жил в ней Сергей Панкеев, о душевной, как тогда говорили болезни которого написал одну из своих книг Фрейд. В «Истории одного детского невроза», он называет его Wolfsmann. Я помнил эту историю ещё с экскурсии по Маразлиевской, когда стоял у дома Панкеевых на Маразлиевской,20. Это так забавно, когда видишь с трассы интересный объект, решаешь свернуть и посетить его, и начинает складываться целый пазл.
Построил её генерал-майор Дубецкий в 1854-м, и до 1862-го ему принадлежало всё село. После отмены крепостного права её купили богатые евреи, а в 1885-м они продали её Константину Панкееву. В лучшие времена усадьба была шикарна, с прудом, парком, фонтанами. До сих пор видно место, где располагался камин. Очень жаль, что всё это теперь в прошлом. После октябрьского переворота 1917 года Панкеев переехал в Вену, где продолжил дружить с Фрейдом и стал жить жизнью скромного клерка. В статье Википедии об усадьбе, период с 1917 года озаглавлен как «упадок». (Лично я, катаясь на качелях возле усадьбы, волков сидящих на ореховом дереве не увидел). Последнему хозяину усадьбы, отчего-то долго всё снился и снился этот сон – сидящие на большом ореховом дереве серые волки, которые глядят на него и посылают ему какие-то сообщения глазами. Сон этот он позже запечатлел на цветном рисунке, нынче хранящемся в библиотеке Колумбийского университета.
Итак, поместье Дубецкого (а позднее – Панкеева) чаще называют «Волчье логово» – из-за необычных снов его последнего хозяина. Именно клинический случай Сергея Панкеева (24 декабря 1886 – 7 мая 1979) был подробно описан Зигмундом Фрейдом, для которого Сергей, младший сын Константина Матвеевича Панкеева (очень уважаемого одесситами гражданина, члена Государственной Думы, политика, общественного деятеля), стал любимым пациентом среди детей. К Фрейду, собственно, четырёхлетний ребёнок, проявлявший панические страхи, кричащий родителям, что теперь волки придут и съедят его, попал после безуспешного лечения местного психиатра. А затем произошло то, что, как правило, всегда происходит в судьбах людей, связанных с Одессой. Они переплетаются теснейшим образом. Болезнь мальчика способствовала написанию очередного научного труда Зигмундом Фрейдом, чья бабушка Амалия Натансон, правда, пока по неподтверждённым данным, была из Одессы, а самого Сергея Константиновича эта встреча «благословила» стать самым известным пациентом «отца психоанализа». Впоследствии, уже в солидном возрасте, Сергей Панкеев отвечал на телефонные звонки так: «Алло, человек-волк слушает». К счастью, сохранились воспоминания С.Панкееева: «Наше имение было очень красивым: огромный, напоминающий замок(?), сельский дом, окруженный старым парком, который постепенно переходил в лес. Здесь был также пруд, достаточно большой для того, чтобы называться озером. Сельская местность Юга России, где я вырос, всегда обладала для меня особым очарованием».
Дом окружали экзотические деревья, привезенные из других климатических зон. За садом размещался большой водоем, обсаженный шелковицей и декоративными кустарниками. Над водоемом находилась водокачка, которая подавала воду в в дом и фонтаны.
А вот что он пишет о происхождении богатства своей семьи: «В то время мой дедушка был одним из самых богатых землевладельцев юга России. Он скупил огромное количество земель, которые не использовались и, соответственно, стоили очень дешево. Однако позднее, когда земля начала родить, цены быстро выросли. Это было именно та территория, которая из-за необычайного плодородия земель известна как хлебная житница России». Высокоинтеллектуальная личность, Панкеев глубоко осознавал природу психоанализа. Он вспоминал: «Проходя психоанализ у Фрейда, я чувствовал себя не столько пациентом, сколько его сотрудником – молодым товарищем опытного исследователя, взявшимся за изучение новой, недавно открытой области».
Глядя на нынешнее плачевное состояние усадьбы, собственно её разрухи, мне всё больше хотелось посмотреть на тех людей, которые тем или иным образом виновны в этом. Конечно, я прекрасно понимаю, что опустевший, запущенный дом, стоящий тем более не в центре мегаполиса, а, как сейчас принято говорить, «на отшибе» был лакомым куском для воров и мародёров. И не о них речь. И никакие замки или сердобольные ключницы, коих уже нет в живых не первое десятилетие, не смогли бы уберечь господское добро. Но зачем же устраивать там склад, уничтожать сад, сами стены? Почему настолько варварско-наплевательское отношение к собственной истории и памяти повсеместно и обыденно? Ведь только экскурсия к таким памятным местам, хорошо продуманная и организованная, могла бы приносить очень приличные деньги самому селу, его громаде. А восстановление памятника архитектуры лишь улучшило бы имидж области, что, между прочим, не в последнюю очередь влияет на инвестиционный климат…
Но я, очевидно, рассуждаю «утопически». Тем более, что начал, как говорится «за здравие»: пастораль на лоне природы, слегка отъехали от Одессы, свернули с трассы и попали в другой мир… вспомнили… чуть улыбнулись… зажмурились от солнца… притихли и задумались… Это ли не радость бытия? Даже в таком виде усадьба, как артефакт, как внезапная кульминация незапланированного путешествия представляется прекрасной. В конце концов, добавьте чуть воображения, «достройте» стены, камины, фасады, крыльцо. Пусть мысленно опять зажурчит фонтан, зашелестят ветки фруктовых деревьев, а рука потянется к удочке, с которой с утра уже пора на пруд. И вы вновь – хозяин-барин, живущий более ста лет назад вот здесь, совсем рядом с Одессой и ставший частью её славной истории. Надеюсь, что когда-нибудь увижу эту усадьбу реконструированной и «повествующей» о своей славной истории, которая всегда рядом.
Михаил Башмаков (фото автора)
