Как говорил Остап Бендер − культовый герой знаменитой книги Ильфа и Петрова: «Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице», и с этим, конечно, в некоторой степени, трудно не согласиться.
Одесса – город портовый, и возможность, как говорится, подхалтурить здесь имелась всегда. Было бы воображение да умение, а занятие отыщется само собой. Ярким тому примером стала масштабная фальсификация с чаем.
В середине девятнадцатого века подделывать чай в Одесе стало весьма модным «ремеслом». Напиток имел большой успех, и повсеместно открывались чайные трактиры и даже передвижные чайные заведения. Есть спрос – значит товар будет обязательно. Как отклик на такую бешеную популярность бодрящего напитка в Одессе стали появляться отдельные лица, занимающиеся скупкой использованного чая, его еще называли «спитый чай». То есть, после заваривания чайные листья не выбрасывались, как положено, а изымались, аккуратно просушивались, подкрашивались, смешивались с новым чаем и благополучно продавались под маркой высококачественного чая.
В Одессе, на знаменитой Малой Арнаутской, в доме Кушнарева во второй половине 1880-х находилась подпольная фабрика «спитого» чая, а при ней целая экспериментальная лаборатория. Содержали фабрику одесситы Мордух Ронтель и Геня Крутянская, имевшие целый штат квалифицированных сотрудников. Здесь производили высококачественную чайную краску, действительно не содержащую вредных примесей, но и полезных, увы, тоже. Полиция контору накрыла, а горе-лаборантов осудила, правда, довольно мягко: Крутянскую — на три с половиной месяца тюремного заключения, а Ронтеля — на три.
Но это не единственный случай. Такие спекуляции были повсеместно. К примеру, на улице Преображенской, в доме Ситникова, в квартире одесской мещанки вдовы Зисли Айзинберг, действовала фабрика спитого крашеного чая. При обыске полицией был обнаружен чай в бандеролях и без бандеролей в мешках, всего более двух пудов.
А в квартире одного одесского господина полиция обнаружила три мешка мокрого чая во дворе и столько же в комнатах. Рядом лежали упаковочные фунтовые мешочки и несколько пачек печатных этикеток «Один фунт высшего сорта чаю. Цена 1 руб. 40 коп.». Этикетки эти клеили к пачкам с помощью крахмала. Фальсификатора приговорили к шестинедельному аресту.
А вот одесситке Симе Саранской повезло значительно меньше – ей пришлось посидеть за решеткой целых шесть месяцев. На предприимчивую даму работал целый штат наемников, собиравших спитый чай и доставлявших ей пудами за небольшую плату. Саранская использованный чай просушивала, подкрашивала и добавляла в него сахар. А ее сообщник Саня Кац поставлял ей этикетки и занимался сбытом фальсификата.
Существовали даже целые дворы, которые фальсификаторы-предприниматели арендовали для просушки спитого чая. Достать же такой чай не составляло проблем – его скупали у дворников тех дворов, в которых действовали чайные трактиры. А открыть присутствие спитого чая в хорошем было, к сожалению, очень трудно, поскольку подмешивали его немного, к тому же качественно подкрашивали. Поэтому «бизнес» спитого чая в Одессе продержался довольно долго.
Татьяна Руднева
