К 2014 г. в Черновицкой области, по данным местной обладминистрации, действовало 83 школы с румынским языком обучения, 8 смешанных украинско-румынских школ и около полусотни румынских детсадов. Все они в той или иной степени получали финансирование из бюджета соседнего государства. При этом со стороны представителей местных сообществ регулярно высказывались жалобы на дискриминацию румыноязычного населения, а также его насильственную ассимиляцию, мгновенно получавшие отклик в государственных структурах и медийном пространстве Румынии. Все это происходило еще до пресловутого потепления румынско-украинских отношений, когда обе страны видели друг в друге не стратегических союзников и партнеров, а потенциальных противников.

Поэтому, как явствует из контекста действий румынской стороны, в ситуации разразившегося языкового конфликта Бухарест отстаивает не только права своего меньшинства на чужой территории, но и собственные инвестиции в развитие социо-культурной среды, что, при ином качестве оценок, тождественно распространению зоны политического влияния.

Конечно, слова и поступки современного румынского руководства не имеют столь яркой националистической окраски и не столь явно проникнуты духом экспансионизма, как это было при прежнем президенте Траяне Бэсеску, но суть его политики остается неизменной. Обвиняя власти «постмайданной» Украины в дискриминационной языковой политике, представители официального Бухареста предпочитают не вспоминать, насколько жестко и грубо проводилась «румынизация» Северной Буковины и Южной Бессарабии в период между мировыми войнами, во время их нахождения в составе Румынского Королевства.

Идея «великой Румынии» служит ныне идентификатором, определяющим принадлежность к нации, то есть в той или иной мере указывающим на потребность разделять ее ценности и готовность отстаивать ее интересы. Распространение данной идеи в восточном направлении, за пределы современных границ румынского государства имеет черты политического вмешательства, что, разумеется, осознается как руководством самой Румынии, так и властями сопредельных государств — Молдовы и Украины.

С проблемой самоопределения румыноязычного меньшинства, компактно либо дисперсно проживающего в упомянутых регионах. Как следствие, любое политически мотивированное действие Бухареста, включая массовую раздачу румынских паспортов потомкам «жертв сталинской аннексии 1940 года», получает культурно-образовательное и гуманитарное обоснование.

Стоит заметить, что политические деятели, «не обремененные» официальными постами и должностями, без стеснения рассуждают о перспективах «воссоединения» румынской нации не только в духовном или культурном аспекте, но и в территориально-политическом смысле, видя в том восстановление исторической справедливости или даже исполнение морального долга.

За неимением возможности предъявить территориальные претензии Украине, официальный Бухарест опекает и поддерживает прорумынские настроения, отмечаемые главным образом в Черновицкой области, где для них имеется соответствующая этносоциальная база.

Произошедшая в 2014 г. «майданная революция» («революция достоинства» в официальной терминологии Киева) придала ощутимый импульс общественным движениям, в том или ином виде представляющим интересы буковинских румын. Причина усиления их активности кроется в общей дестабилизации этнополитического ландшафта «постмайданной» Украины, спровоцированной Киевом.

Вместе с тем прорумынски настроенные организации, действующие на севере Буковины, носят в основном культурно-образовательный характер и не выдвигают открытых политических требований.

Кульминацией политического действа, эксплуатирующего тему «буковинской ирреденты», стало 100-летие «великого объединения» румынского народа, помпезно отмеченное Бухарестом в конце 2018 г. Украинский аспект румынских торжеств состоял в постоянном навязчивом упоминании о Черновцах как об одном из центров национального объединения, где в ноябре 1918 г. произошло подписание документа, декларировавшего слияние Румынии и Буковины.

Этот исторический факт был отмечен на самом высоком уровне в торжественной речи президента Румынии Клауса Йоханниса. Кроме того, к знаменательной годовщине выпущено огромное количество сувениров, масса печатной продукции и даже партия памятных денежных знаков.

Пожалуй, дальше других пошли депутаты совета города Яссы, 28 ноября 2018 г. принявшие символическую декларацию и провозгласившие Северную Буковину частью великой Румынии. Народные избранники пообещали, что приложат все силы к интеграции утерянных земель.

Следует заметить, что подобные символические «воссоединения» широко практикуются сторонниками «Романия Маре» в Румынии и прорумынски настроенными общественными движениями в Молдове. Они подаются как «народная инициатива» и служат пропагандистским целям Бухареста. Официальный Киев старался не обращать внимания на происходящее в соседнем государстве, делая вид, что самой Украины все это не касается.

Тем не менее еще за полгода до описанных событий Служба безопасности Украины провела показательные «профилактические» мероприятия в отношении румынских активистов, действующих на Буковине, чем спровоцировала громкий дипломатический скандал. Поводом послужили вышеупомянутые образцы пропагандистской полиграфии – «историческая» карта «великой Румынии» и прочая «подрывная» литература, изъятые при обыске в румынском культурном центре имени Евдоксия Гурмузаки в Черновцах.

Против руководства центра было выдвинуто обвинение в посягательстве на территориальную целостность страны. В качестве ответной меры украинский посол был вызван в МИД Румынии и предупрежден о недопустимости нападок на культурные учреждения румыноязычного меньшинства. Одновременно в румынских СМИ прокатилась мощная волна осуждения украинской политики и солидарности с буковинскими соотечественниками, вынужденными испытывать на себе ее последствия.

Скандал придал дополнительный политический резонанс отмечаемому юбилею, а украинские власти оказались перед нелегкой дилеммой: продолжать борьбу с культурным сепаратизмом, вызывая все более яростную реакцию западного соседа, или свернуть начатую кампанию, рискуя получить упреки от своих национал-патриотов в непоследовательности, «мягкотелости» и попустительстве румынским амбициям.

Как видно, Киев выбрал второе, хотя до сих пор пребывает в некоторой растерянности относительно дальнейших взаимоотношений с Бухарестом и его «подопечными». Уже в самом начале румынско-украинского диалога, инициированного «майданной революцией» 2014 г., наблюдатели предрекали неизбежный конфликт интересов двух стран, в первую очередь – на территориальной или этнотерриториальной основе.

Наиболее вероятной точкой обострения представляется район дунайского устья, где между государствами отсутствует четко лимитированная граница. Действительно, вопрос о дунайском фарватере и принадлежности острова Майкан относится к числу спорных, но он может оставаться таковым неопределенно длительное время, не влияя существенным образом на природу взаимоотношений Киева и Бухареста.

Традиционное беспокойство вызывают ирредентистские настроения на севере Буковины. Определенная напряженность между румынскими общинами и официальным Киевом, очевидно, присутствует, однако и она сама по себе является не поводом для румынско-украинского конфликта, а, скорее, служит предметом двусторонних консультаций.

Бурные обсуждения вызывают эксцессы, связанные с активностью поборников великорумынской идеи. Сам факт наличия подобной идеи и ее влияния на умы румынских граждан трудно отрицать, правда, как уже отмечалось, в ней гораздо больше от обостренного национального самосознания, чем от политического замысла.

Более реальную опасность для современной Украины представляет утрата международной субъектности, наметившаяся после националистического переворота. Отринув советскую модель государственной идентичности, киевские власти пытаются «переформатировать» страну на новых принципах, плохо совместимых с ее крайне сложным национально-территориальным и культурным обликом. В современном мире наверняка найдется немало желающих воспользоваться «результатами» запущенного процесса.

А. Смирнов

Больше новостей на нашем телеграм-канале: https://t.me/volnorezodessa